В тот день, с утра, погода обещала продержаться ясной долго. Поэтому собрал свой легкий рюкзак и пошел прогуляться на гору Пастухова. Это была среда 24 июня.
К этому времени у меня уже успел обгореть нос. Думаю, это из-за высоты, потому что дома такого не происходит, даже когда жаркие дни держаться продолжительное время. А здесь Солнце светит не более чем по полдня.
Правда, нужно было выдвигаться раньше, а так не хватило времени дойти до вершины.
Идти на гору Пастухова одно удовольствие, кажется, что можно даже в сланцах и с мороженым ходить.
Возле будки пастухов паслись лошади. Они пугливые, старался мимо них пройти медленно и тихо, чтобы не разбежались. Самих пастухов не было и в этот раз злая собака не выбегала. Об этом я беспокоился, когда приближался к тому месту.
Дальше нужно повернуть по протоптанной дороге в сторону подъема в гору. Здесь открываются, наверное, самые красивые виды в этих краях. Особенно впечатляет вид на ущелье, где протекает река Маруха.
Когда вы идете по открытым горным пространствам и обозреваете все виды вокруг, вам кажется, что заблудиться в таких условиях невозможно при любом желании, это ведь не лес. Слева Маруха, справа – САО, сзади – дорога к пастухам. Все ясно и понятно. Но это только кажется. На самом деле тут лучше постоянно находить ориентиры, а в первый раз, вообще, не сходить с одной единственной тропы. Потому что ответвлений достаточно и каждый раз возникает соблазн сходить и туда посмотреть.
Выше есть склоны покрытые зарослями рододендронов.
Поднявшись еще, сама гора начинает смотреться как скала с обрывистыми склонами.
К этому времени погода начала заметно портиться. Меня это расстроило. Нужно было и подняться максимально и хотелось вернуться не попав под дождь.
В одном месте, как на полянке, все было поросшее красивыми желтыми и фиолетовыми цветочками.
В какой-то момент у меня началась одышка и заколотилось сердце. Остановился, такое иногда бывает. Прошло. Пошел дальше своим обычным быстрым шагом. Снова то же самое. Остановился – прошло. Тут понял, что это уже высота сказывается – бегать не получиться. Пришлось пойти медленнее.
Когда в очередной раз накрывало облако, иногда приходилось не просто замедлять шаг, потому что боялся незаметно для себя пойти не в том направлении, но даже и совсем останавливаться и пережидать. А время тянуть не хотелось. Хотя уже понимал, что рано или поздно придется смириться и пойти обратно.
Приближался к открытым камням.
Здесь, далеко от цивилизации и еще в тумане облаков, эти голые камни смотрелись как-то даже зловеще. А позади, внизу – жизнерадостные виды со склонами, покрытыми веселыми цветочками.
Иногда я вспоминал рассказ пастуха про медведей и задумывался, до какой высоты они поднимаются. Ведь, по идее, кушать им здесь нечего, разве что только меня.
Казалось, что я уже у цели, что осталось подняться на вершину этой скалы впереди. Но не уверен, так как наверху не бывал и не знаю сколько мне еще оставалось пройти.
Потом все-таки облака стали на долгое время сплошь все покрывать и идти дальше наверх смысла не было. Был риск не найти привальной дороги назад потому, что когда закрыт обзор совсем не понятно куда идти.
На обратном пути, в облаках, все-таки засомневался в правильности маршрута, даже начал волноваться. Шел в молоке по зарослям рододендронов, по которым наверх не шел. Сам не понял как туда забрел. Хотя по пути наверх склоны были как раз поросшими рододендронами и казалось, что иду верно просто отошел от тропы, но уверенности не было, ведь можно легко пойти по склону в неправильном направлении.
Мне нужно было увидеть внизу вагончик пастухов, чтобы быть уверенным в правильности пути, но возможности не было, а стоять и ждать ухода облака тоже нет смысла потому, что все шло к тому, что уже не распогодится.
Но все-таки вагончик показался и я вышел на проторенную дорогу.
Дальше уже пошел дождь и к машине вернулся полностью промокшим и грязным. Позже дождь прошел и удалось даже высушить одежду на ветерке.
После обеда съездил в Буково. Как-то даже захотелось пивка вечерком выпить.
В эту ночь грозы на горе не было, но весь вечер вокруг сверкали молнии. Так и скоротал его, снимая молнии до темноты.
